Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник) - Страница 545

545

Жена и ее родственники

Афанасий Николаевич Гончаров

(1760–1832)

Дед жены Пушкина. В восемнадцатом веке широко славились промышленные предприятия энергичных калужских купцов Афанасия Абрамовича Гончарова и сына его Николая. Бумага, вырабатывавшаяся на их бумажной фабрике, считалась лучшей в России, производимые ими парусные полотна вошли в такую славу, что из Англии требовали полотен именно гончаровской фабрики. Гончаровы стали миллионерами, получили дворянство, владели несколькими тысячами душ крестьян. Сын Николая, Афанасий, уродился не в деда и отца. Он быстро стал растрачивать доставшееся ему колоссальное состояние. Жизнь свою он превратил в сплошной праздник, в имении «Полотняный завод» выстроил огромный дворец, обставленный с безумной роскошью; всегда толпы гостей, пиры, балы, концерты, охота без перерыва и без конца; деньги разбрасывал без счета. К концу его жизни на имуществе Гончаровых лежало долгу около полутора миллионов рублей.

Когда Пушкин стал женихом Натальи Николаевны, он обратился к Афанасию Николаевичу со следующим письмом: «Милостивый государь Афанасий Николаевич! С чувством сердечного благоговения обращаюсь к вам, как главе семейства, которому отныне принадлежу. Благословив Наталию Николаевну, благословили вы и меня. Вам обязан я больше, нежели чем жизнью. Щастие вашей внучки будет священная, единственная моя цель и все чем могу воздать вам за ваше благодеяние. С глубочайшим уважением, преданностью и благодарностью честь имею быть, милостивый государь, вашим покорнейшим слугою». В мае 1830 г. Пушкин гостил несколько дней в «Полотняном заводе» и лично познакомился с Афанасием Николаевичем. Гончаров поспешил использовать благодарность Пушкина за его «благодеяние» и решил через жениха внучки несколько поправить пошатнувшиеся свои дела. В подвалах его имения лежала колоссальная статуя Екатерины II, когда-то заказанная его отцом в Берлине для постановки в «Полотняном заводе» в память посещения завода Екатериной. Ввиду будто бы неудачного исполнения статуи Гончаров поручил Пушкину похлопотать о разрешении продать статую на металл, уверяя, что ему за нее дают сорок тысяч рублей. Пушкин, преодолевая неохоту, написал Бенкендорфу; разрешение было дано. Но тогда оказалось, что статуя стоит всего семь тысяч рублей. «В таком случае, – заявил дедушка, – не для чего ее тревожить в ее уединении». Гончаров имел сильно преувеличенное мнение о степени влияния Пушкина в высших сферах. Он его попросил еще похлопотать о «временном вспоможении» ему тысяч в двести-триста. Пушкин со скрытым раздражением писал из Петербурга невесте: «…вы не можете себе представить, как это меня затрудняет. Я не имею кредита, который ваш дедушка мне приписывает». Тем не менее Пушкин виделся по этому делу и с Бенкендорфом, и с министром финансов Канкриным, однако безрезультатно. Афанасий Николаевич сердился, обвинял Пушкина в недостатке усердия, настаивал, чтобы он обратился лично к императору. Пушкин почтительно отвечал уже из Болдина, в сентябре 1830 г.: «Примите, сделайте милость, мое оправдание. Не осмелился я взять на себя быть ходатаем по вашему делу единственно потому, что опасался получить отказ, не впору приступая с просьбою к государю или министрам. Сношения мои с правительством подобны весенней погоде: поминутно то дождь, то солнце. А теперь нашла тучка…»

Николай Афанасьевич Гончаров

(1788–1861)

Отец Н. Н. Гончаровой-Пушкиной. Воспитывался в роскоши и безделье, проживая то в Москве, то в богатом калужском поместье Гончаровых «Полотняном заводе». В 1807 г. женился на Наталье Ивановне Загряжской. Вскоре ему пришлось убедиться в полном расстройстве дел отца. Николай Афанасьевич обладал энергией своих дедов; он уговорил отца уехать за границу, а сам в несколько лет успел значительно поправить пошатнувшиеся дела. Но воротился отец, отстранил его от дел и снова принялся за свои причуды. В 1814 г. Николай Афанасьевич упал с лошади, ушиб голову. После этого у него стали обнаруживаться признаки умопомешательства, склонность к которой была у него наследственной от душевно больной матери. В 1823 г. он совсем сошел с ума. Болезнь его гнетом лежала на всей семье. Николай Афанасьевич жил с семьей, нередко впадал в буйство и тогда гонялся за женой с ножом.

Наталья Ивановна Гончарова

(1785–1848)

Теща Пушкина. Генерал-лейтенант Ив. Ал. Загряжский, любимец Потемкина, очень богатый помещик, имел жену, несколько человек детей. Он поехал за границу и в Париже, при первой живой жене, женился на француженке. С ней он прижил дочь – Наталью Ивановну. С новой женой и дочерью Загряжский приехал к прежней жене и детям. К удивлению, все обошлось благополучно. Обе жены очень подружились, а его прогнали. Первая жена не отличала Наталью Ивановну от своих детей и дала ей долю в наследстве. Она с детьми жила в Петербурге, муж основался на холостую ногу в Москве, жил пышно и весело. Загряжские были приняты при дворе. Красавица Наталья Ивановна сделалась участницей дворцовой любовной истории; в нее влюбился офицер Охотников, любовник императрицы Елизаветы Алексеевны, жены Александра I. Императрица ее приревновала. В начале 1807 г. Наталья Ивановна вышла в Петербурге за Николая Афанасьевича Гончарова.

В конце двадцатых годов, когда Пушкин познакомился с Гончаровыми, Наталье Ивановне шел пятый десяток. Гончаровы жили в Москве в собственном доме на углу Б. Никитской и Скарятинского пер. Имущественные дела их были сильно расстроены. Свекор Афанасий Николаевич безумно расточал свои богатства, сумасшедший муж ни во что не мешался. В собственном имении Натальи Ивановны Ярополче Волоколамского уезда было около двух тысяч душ, но хозяйство велось бестолково, и доходов поступало мало. У Натальи Ивановны никогда не было денег, часто нуждались в самом необходимом. Когда Пушкин, женихом, приезжал к ним в дом, Наталья Ивановна старалась выпроводить его до обеда или завтрака. Детей она держала в большой строгости, требовала, чтобы на все они глядели из ее рук. Была деспотична, самодурна и большая ханжа. В доме была особенная молельня со множеством икон и лампадок, местный приходской священник по субботам и канунам праздников служил в ней всенощную. Наталью Ивановну постоянно окружали монахини и странницы, они льстили ей, вели душеспасительные беседы и пересыпали их сплетнями и наговорами на детей и слуг, не сумевших им угодить. Тогда следовала грозная расправа. Современница вспоминает: «Наталья Ивановна была довольно умна и несколько начитана, но имела дурные, грубые манеры и какую-то пошлость в правилах».

545