Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник) - Страница 62

Подруга милая, я знаю, отчего

Ты с нынешней весной от наших игр отстала.

Раевский оставил его у себя обедать. К обеду явилось еще несколько лиц. За обедом Раевский сообщил о новом произведении поэта, и все, разумеется, стали просить прочесть его; но Раевский не дал читать Пушкину, сказав, что сам прочтет, так как эти прекрасные стихи сразу врезались ему в память, и начал так:

Подруга милая, я знаю, отчего

Ты с нынешней весной от наших игр удрала.

Эта вздорная шутка невольно всех рассмешила, и ее было достаточно, чтоб Пушкин во всю жизнь не решился напечатать вполне этого стихотворения, и оно оставалось в печати урезанным и вполне появилось только в посмертном издании (Дионея: «Хромид в тебя влюблен .. .»). Пушкин сам вспоминал со смехом некоторые случаи подчиненности своему демону, до того уже комические, что мне даже казалось, что он пересаливает свои россказни. Но потом я проверил их у самого Раевского, который повторил мне буквально то же. М. В. Юзефович . Воспоминания о Пушкине. – Рус. Арх . , 1880, т. III, с. 439.

А. Н. Раевский, первообраз «Демона», имел на Пушкина влияние, доходившее до смешного. Напр., Пушкин мне сам рассказывал, что с Александром Николаевичем он не мог спорить иначе, как впотьмах, потушив свечи, и что он подходил, как смеясь выражался, из подлости, к ручке к его девке. Точь-в-точь то же самое рассказывал мне потом Раевский, смеясь над фасинацией ( очарованием ), какую напустил он на Пушкина. Эту, впрочем, фасинацию испытывал и я, хотя не в такой степени и не обнаруживая ее, так что «Демон» мне вполне понятен. М. В. Юзефович – П. И. Бартеневу . – Звезда, 1930, № 7, с. 232.

Одна наружность Александра Раевского была такова, что невольно, с первого взгляда, легко могла привлечь внимание каждого, кто даже не был с ним лично знаком: высокий, худой, даже костлявый, с небольшой круглой и коротко остриженной головой, с лицом темно-желтого цвета, с множеством морщин и складок, – он всегда (я думаю, даже когда спал) сохранял саркастическое выражение, чему, быть может, немало способствовал его очень широкий с тонкими губами рот. Он, по обычаю двадцатых годов, всегда был гладко выбрит, и хотя носил очки, но они ничего не отнимали у его глаз, которые были очень характеристичны. Маленькие, изжелта-карие, они всегда блестели наблюдательно живым и смелым взглядом, с оттенком насмешливости, и напоминали глаза Вольтера. Раевский унаследовал у отца своего резкую морщину между бровей, которая никогда не исчезала. Вообще он был скорее безобразен, но это было безобразие типичное, породистое, много лучше казенной и приторной красоты иных бесцветных эндимионов. Раевский одевался обыкновенно несколько небрежно и даже в молодости своей не был щеголем, что однако не мешало ему иметь всегда заметное положение в высшем обществе. Он был человек замечательно тонкого, острого ума и той образованности, которая так отличала в свое время среду декабристов . Гр. П. И. Капнист со слов гр. А. В. Капниста . – Рус. Стар., 1899, т. 98, с. 241–242.

Александр Раевский был чрезвычайно умен, и уже в 1820 г. успел внушить Пушкину такое высокое о себе понятие, что наш поэт предрекал ему блестящую известность. Позднее, когда они видались в Каменке и Одессе, Ал. Раевский, заметив свое влияние на Пушкина, вздумал подтрунить над ним и стал представлять из себя ничем не довольного, разочарованного, над всем смеющегося человека. Поэт поддался искусной мистификации и написал своего «Демона». Раевский долго оставлял его в заблуждении, но, наконец, признался в своей шутке, и после они часто и много смеялись, перечитывая вместе это стихотворение, об источниках и значении которого впоследствии так много было писано и истощено догадок . Е. Н. Орлова в передаче Я. К. Грота . – Я. К. Грот, с. 52.

Что до моих занятий, я теперь пишу не роман, а роман в стихах, – дьявольская разница. Вроде Дон-Жуана. О печати и думать нечего; пишу спустя рукава ( в черновике: Пишу его с упоением, что уж давно со мной не бывало). Пушкин – кн. П. А. Вяземскому , 4 нояб. 1823 г., из Одессы.

У нас холодно и грязно, – обедаем славно, – я пью, как Лот содомский, и жалею, что не имею с собою ни одной дочки. Недавно выдался нам молодой денек, – я был президентом попойки, все перепились и потом поехали по борделям . Пушкин – Ф. Ф. Вигелю , в нояб. 1823 г .

Вам скучно, нам скучно; сказать ли вам сказку про белого бычка? . . Скучно, моя радость! Вот припев моей жизни . Пушкин – бар. А. А. Дельвигу , 16 нояб. 1823 г.

Хоть Пушкину и веселее в Одессе, но жить труднее, ибо все дорого, а квартиры и стола нет, как у Инзова. А. И. Тургенев – кн. П. А. Вяземскому , 29 нояб. 1823 г. – Ост. Арх., т. II, с. 369.

Когда мы свидимся, вы не узнаете меня, я стал скучен, как Грибко, и благоразумен, как Чеботарев. Пушкин – А. И. Тургеневу , 1 дек. 1825 г.

Я посылаю вам, генерал, 360 рублей, которые я вам должен уже так давно… Чувствуя себя сконфуженным и униженным, что не мог до сих пор заплатить этого долга; причины – что я подыхал от нищеты . Пушкин – ген. И. Н. Инзову , после 8 дек. 1823 г., из Одессы ( фр. ).

Ты знаешь, что я дважды просил Ивана Ивановича ( царя ) о своем отпуске через его министров и два раза воспоследовал всемилостивейший отказ. Осталось одно, – писать прямо на его имя – такому-то в Зимнем дворце, что против Петропавловской Крепости, не то взять тихонько трость и шляпу и поехать посмотреть на Константинополь. Святая Русь мне становится невтерпеж. Ubi bene, ibi patria [53] . А мне bene там, где растет трын-трава, братцы! Были бы деньги, а где мне их взять? Что до славы, то ею в России мудрено довольствоваться . Пушкин – Л. С. Пушкину , в нач. янв. 1824 г., из Одессы.