Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник) - Страница 535

535

– Да, правда, беда с ними познакомиться, кто не Кипренский.

Кисти Кипренского принадлежит один из самых известных портретов Пушкина (писан в 1827 г.). Наружность Пушкина прикрашена, что отметил и сам Пушкин в неоконченном стихотворении, обращенном к Кипренскому:

Любимец моды легкокрылой,
Хоть не британец, не француз,
Ты вновь создал, волшебник милый,
Меня, питомца чистых муз, –
И я смеюся над могилой,
Ушед навек от смертных уз.
Себя как в зеркале я вижу,
Но это зеркало мне льстит:
Оно гласит, что не унижу
Пристрастья важных аонид.
Как Риму, Дрездену, Парижу
Известен впредь мой будет вид.

Андрей Петрович Есаулов

(?–?)

Побочный сын помещика Есаулова. Талантливый композитор. Служил в полках капельмейстером, был человек капризный и неуживчивый. Ссорясь с начальством, переходил из полка в полк, наконец, без места и без средств к жизни, в 1832–1833 гг. явился в Москву к Нащокину. Нащокин его приютил и способствовал определению в театральный оркестр в Петербурге. Однако Есаулов вскоре и оттуда ушел. Весной 1834 г. Пушкин писал Нащокину: «Андрей Петрович (Есаулов) в ужасном положении. Он умирал с голоду и сходил с ума. Соболевский и я помогали ему деньгами – скупо, увещаниями – щедро. Теперь думаю отправить его в полк капельмейстером. Он художник в душе и привычках, т. е. беспечен, нерешителен, ленив, горд и легкомыслен; предпочитает всему независимость. Но ведь и нищий независимее поденщика. Я ему ставлю в пример немецких гениев, преодолевших столько горя, дабы добиться славы и куска хлеба». Пушкин познакомился с Есауловым еще до женитьбы, в Москве; летом 1831г. из Царского Села передавал ему через Нащокина поклон, усиленно просил Нащокина выслать ему второе исправленное издание какого-то есауловского романса: «…мы бы его в моду пустили между фрейлинами». Анненков сообщает: «Замечательным способностям Есаулова отдают справедливость все знавшие его коротко. Пушкин принимал в нем живейшее участие, и мы думаем, что он для Есаулова начал свою «Русалку». Он хотел вывести в люди неизвестного композитора». Есаулов написал несколько романсов на слова Пушкина, но из светских его композиций до нас ничего не дошло. Дошли только духовные сочинения «Свете тихий», «Херувимская» и др.

Василий Андреевич Каратыгин

(1802–1853)

Выдающийся трагический актер первой половины ХIХ в. Сначала играл в «классической» трагедии, потом романтических драмах, наконец перешел к Шекспиру. По силе игры уступал гениальному своему современнику Мочалову, но превосходил его выдержанностью и совершенством техники. Герцен пишет о Каратыгине: «Этот лейб-гвардейский трагик был далеко не безталанен, но у него все было до того заучено, выштудировано и приведено в строй, что он по темпам закипал страстью, знал церемониальный марш отчаяния и, правильно убивши кого надобно, мастерски делал на погребение. Каратыгин удивительно шел николаевскому времени и военной столице его».

Два раза Каратыгин пытался выступить в драматических произведениях Пушкина. В первый раз он хотел сыграть с женой своей Каратыгиной-Колосовой сцену у фонтана из «Бориса Годунова» (Дмитрия и Марины), но Бенкендорф не разрешил постановки. Во второй раз он взял для бенефиса маленькую трагедию Пушкина «Скупой рыцарь», спектакль был назначен на 1 февраля 1837 г. Но как раз перед этим умер Пушкин, и правительство, боясь «излишнего энтузиазма» публики, запретило уже разрешенную было пьесу. К творчеству Пушкина Каратыгин относился в общем без восторга. По поводу «Полтавы» он в 1829 г. писал Катенину: «Что за стишонки! В разговоре Мазепы с Марией я так и вижу Шаховского: «благоволил помочь», «творец!..» С каким носом остались безусловные хвалители Пушкина! Трубили, кричали, – и гора родила мышь. Она решительно не понравилась, и Пушкин в бешенстве, зовет нас дураками». «Бориса Годунова» Каратыгин находил «галиматьей в шекспировском роде».

Михаил Семенович Щепкин

(1788–1863)

Один из величайших русских актеров-комиков, артист московского театра. Сын дворового-крепостного графов Волькенштейнов. Будучи крепостным, кончил четырехклассное губернское училище в Курске и, с разрешения своих господ, поступил актером сначала в курский, потом в полтавский театр. Там на его талант обратил внимание генерал-губернатор князь Н. Г Репин, по его инициативе была сделана подписка, и тридцатилетний Щепкин был выкуплен из крепостной зависимости за десять тысяч рублей. Артистическая деятельность Щепкина протекла в Москве. Герцен рассказывает: «Его все любили без ума. Его появление вносило покой, его добродушный упрек останавливал злые споры, его кроткая улыбка любящего старика заставляла улыбаться, его безграничная способность извинять другого, находить облегчающие причины была школой гуманности. И притом он был великий артист, он создал правду на русской сцене, он первый стал нетеатрален на театре». Щепкин был умен и образован, находился в дружбе с Белинским, Герценом, Гоголем, Грановским. Пушкин был с ним знаком, не раз слушал его увлекательные рассказы, убедил его писать записки о своей жизни и собственноручно вписал в тетрадь начальные фразы: «(17 мая 1836 г. Москва). Записки актера Щепкина. Я родился в Курской губернии, Обоянского уезда, в селе Красном, что на речке Пенке…»

Варвара Николаевна Асенкова

(1817–1841)

Одна из популярнейших артисток тридцатых годов. С изящными манерами, с приятным голосом, с прекрасной мимикой. Играла роли первых любовниц в драмах, комедиях и водевилях. Особенно была очаровательна в ролях мальчиков. Была прекрасный товарищ, чуждалась театральных сплетен и интриг, отвергала ухаживания поклонников. Один офицер, обозленный ее отказом, бросил в ее карету зажженную шутиху, к счастью, только легко обжегшую руки Асенковой. Умерла от чахотки двадцати четырех лет, в самом начале своего блестящего пути. Сам император Николай пытался удостоить ее своей благосклонностью, очень в те времена для актрисы лестной и выгодной, но Асенкова решительно отвергла и его домогательства. После этого ее стали притеснять в театре, подняли на нее травлю, стали распространять клеветы, что значительно ускорило ее смерть. Гроб Асенковой провожали несметные толпы, похороны получили характер демонстрации, громко назывался главный виновник ее смерти. Некрасов, вспоминая об Асенковой, писал:

535