Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник) - Страница 423

423

В 1832 г., двадцати девяти лет, Александра Александровна вышла замуж за пензенского помещика, отставного офицера князя А. Н. Вяземского. Он когда-то состоял членом Северного тайного общества и после декабрьских событий был переведен из кавалергардского полка в армейский драгунский полк. Был он человек самонравный, страстный картежник, выигрывал и проигрывал десятки тысяч. Брак их не был счастлив. Александра Александровна своей расточительностью тоже порядком расстроила состояние мужа. Жизнь она вела совершенно бездеятельную. Живя в Москве, ложилась спать в три-четыре часа ночи, спала до второго часа дня, утренний чай пила в четвертом часу, обедала в семь. С прислугой обращалась высокомерно и грубо, изводила ее, домашних и мужа своими прихотями и брезгливостью. От постели к туалетному столу шла не иначе, как по белым простыням. Стул, на который садилась, тоже должен был быть покрыт чистой простыней. Девушка причесывала барыню в бумажных белых перчатках. Потом начиналось бесконечное умывание с бесконечными покрикиваниями на горничную:

– Ах, как ты глупа, да ты, кажется, с ума сошла! Ты ничего делать не умеешь! Что с тобой сегодня, ты совсем поглупела!

Одевалась она часа два-три. Потом подавали чай. Человек в белых перчатках должен был нести поднос в салфетке так, чтобы даже перчатками не коснуться подноса. И опять:

– Не трогай рукой! Ты хочешь, чтоб я ничего не ела? Я не стану после этого пить, это просто противно, как ты подаешь!

В особенности мучила она своих детей и горничных в дороге. К карете горничная должна была идти в калошах, при входе в карету человек должен был с нее калоши снять, – не дай бог коснуться пола кареты калошей. В карете горничная не смела ни прикоснуться ногой к ноге барыни, ни шевельнуться, ни кашлянуть.

Граф Федор Иванович Толстой

(Американец)

(1782–1846)

Бретер, кутила, карточный игрок, – «необыкновенный, преступный и привлекательный человек», по отзыву Льва Толстого. Обучался в морском корпусе, оттуда поступил в лейб-гвардии Преображенский полк. В августе 1803 г. отправился в кругосветное плавание в экспедиции адмирала Крузенштерна. За буйное поведение, не поддававшееся никакому воздействию, Крузенштерн высадил Толстого на берег Камчатки или на один из Алеутских островов, где Толстой несколько месяцев прожил среди дикарей. В Россию он вернулся сухим путем через Сибирь в 1805 году. Немедленно по приезде в Петербург он был переведен из Преображенского полка в гарнизон Нейшлотской крепости (очевидно, в связи с полученными сведениями о его поведении в морской экспедиции), с воспрещением въезжать в столицу. В 1808–1809 гг. участвовал в русско-шведской войне, где выказал безумную храбрость. Между прочим, благодаря его смелой разведке Барклай-Де-Толли совершил свой знаменитый переход по льду Ботнического залива и неожиданно явился на берегах Швеции, что привело к окончанию войны. В 1811 г. Толстой на дуэли «прострелил» капитана генерального штаба Брунова и убил наповал офицера лейб-егерского полка Нарышкина. За последнюю дуэль он был разжалован в рядовые и заключен в Выборгскую крепость. В 1812 г. жил частным человеком в своей калужской деревне. При нашествии Наполеона поступил опять на военную службу в качестве ратника московского ополчения, на войне вернул себе чин и ордена, получил Георгия, при Бородине был тяжело ранен в ногу. Вышел в отставку полковником и поселился в Москве, в Староконюшенном переулке, изредка наезжая в Петербург и проводя лето в своей подмосковной деревне.

Жил на широкую ногу, вел большую карточную игру, не всегда чистую, имел ряд дуэлей, иногда самого фантастического свойства. С. Л. Толстой, со слов отца своего Л. И. Толстого, рассказывает такой случай. На одном вечере приятель Толстого сообщил ему, что только что был вызван на дуэль, и просил его быть его секундантом. Толстой согласился, дуэль назначили на другой день, в 11 часов утра. Приятель должен был заехать к Толстому и вместе с ним отправиться на место дуэли. Назавтра приятель в условленное время приехал к Толстому, застал его спящим и разбудил. Толстой спросил спросонья:

– В чем дело?

Приятель робко сказал:

– Разве ты забыл, что ты обещал быть моим секундантом?

– Это уж не нужно. Я его убил.

Оказалось, что накануне Толстой, не говоря ни слова своему приятелю, вызвал его обидчика, условился стреляться в шесть часов утра, убил его, вернулся домой и лег спать. Герцен рассказывает про Толстого: «Он буйствовал, дрался, обыгрывал, уродовал людей, разорял семейства… Женатый на цыганке, известной своим голосом, он превратил свой дом в игорный, проводил все время в оргиях и все ночи за картами». Это про него писал Грибоедов в «Горе от ума»:

Ночной разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был, вернулся алеутом
И крепко на руку нечист;
Да умный человек не может быть не плутом;
Когда ж об честности высокой говорит,
Каким-то демоном внушаем:
Глаза в крови, лицо горит,
Сам плачет, и мы все рыдаем.

Встретясь после этого с Грибоедовым, Толстой спросил его:

– Зачем ты обо мне написал, что я крепко на руку нечист? Подумают, что я взятки брал.

– Но ты же играешь нечисто.

– Только-то? Ну, ты так бы и написал!

Один из друзей Толстого, в разговоре с молодой женщиной, вспоминал о нем так: «Таких людей уже нет. Если бы он вас полюбил и вам бы захотелось вставить в браслет звезду с неба, он бы ее достал. Для него не было невозможного, и все ему покорялось. Клянусь вам, что в его присутствии вы не испугались бы появления льва. А теперь что за люди? Тряпье!»

423