Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник) - Страница 411

К оглавлению

411

Иван Матвеевич Рокотов

(1782–1840)

Богатый опочецкий и новоржевский помещик, сосед Пушкиных по имению. Жил в своей деревне Стехнове, лежавшей на большой дороге в Остров. Коллежский советник в отставке, холостяк, человек добродушный, но недалекий, молодился, любил казаться светским и говорить по-французски, хотя плохо знал язык. Постоянно приговаривал по-французски: «вы простите мою откровенность» и «я очень дорожу вашим мнением». Заезжавших к нему гостей целовал в плечико и жаловался им на неудобство жить на большой дороге, потому что все заезжают. В молодости он служил по дипломатической части, и раз ему удалось даже съездить дипломатическим курьером в Дрезден. Рассказы его о прошлом всегда начинались словами: «Lors de mon voyage à Dresden (со времени моей поездки в Дрезден)». В семье его так и звали «Lе courrier diplomatique» [258] . Ложась спать, он приказывал лакею будить его через каждые два часа. Когда Рокотова спрашивали, к чему он это делает, он отвечал:

– Уж очень приятно опять заснуть!

Когда Пушкин приехал из Одессы в Михайловское, губернатор Адеркас предложил Рокотову взять на себя надзор за поведением Пушкина, но Рокотов отказался, ссылаясь на расстроенное здоровье. Он иногда посещал Пушкина, чем Пушкин был мало доволен. «Было бы любезнее с его стороны оставить меня скучать одного», – писал он о Рокотове г-же Осиповой. Было подозрение, что Рокотов все-таки ездит надзирать за Пушкиным. Пушкинский кучер Петр рассказывал: «Ездили тут, опекуны к нему были приставлены из помещиков: Рокотов да Пещуров. Пещурова-то он хорошо принимал, ну, а того – так, бывало, скажет: опять ко мне тащится, я его когда-нибудь в окошко выброшу!»

Иван Ермолаевич Великопольский

(1797–1868)

Когда Пушкин жил в михайловской ссылке, он иногда наезжал в Псков. Там он познакомился и нередко играл в штос с ротным командиром одного из местных пехотных полков, штабс-капитаном Великопольским. Великопольский происходил из богатой помещичьей семьи, в молодости служил в лейб-гвардии Семеновском полку. В 1819 г., находясь проездом в Москве, он проиграл в карты тридцать тысяч рублей. Мать его отказалась уплатить их. Великопольский пытался в Петербурге отыграться и проигрывал все больше. В 1820 г. произошел известный бунт в Семеновском полку, весь офицерский состав полка был раскассирован и разослан в провинцию по армейским полкам. Великопольский во время бунта находился в отпуске, но подвергся общей каре и попал в Псковскую губернию. Стоял со своим полком то в Пскове, то по деревням. Был большой любитель поэзии и сам пописывал посредственные стихи. В 1826 г. в Пскове он проиграл Пушкину в карты пятьсот рублей; немедленно заплатить их не мог. В начале лета Пушкин, гостя у одного псковского помещика, Назимова, проигрался и написал Великопольскому такое послание:

С тобой мне вновь считаться довелось,

Певец любви то резвой, то унылой;

Играешь ты на лире очень мило,

Играешь ты довольно плохо в штос.

Пятьсот рублей, проигранных тобою,

Наличные свидетели тому.

Судьба моя сходна с твоей судьбою;

Сейчас, мой друг, увидишь почему.

И просил должные ему пятьсот рублей уплатить Назимову. Великопольский ответил посланием:

Не прав ли я, приятель мой,

Не говорил ли я заране:

Не сдобровать тебе с игрой,

И есть дыра в твоем кармане.

Поэт! Ты честь родной стране,

Но, – смелый всадник на Пегасе, –

Ты так же пылок на сукне,

Как ты заносчив на Парнасе.

Конечно (к слову то нейдет),

С тобою там никто не равен:

Ты там могуч, велик и славен, –

Но, друг, в игре не тот расчет:

Иной пяти не перечтет,

А в миг писателя подрежет,

В стихах ты – только что не свят,

Но счастье – лживая монета,

И ногти длинные поэта

От бед игры не защитят.

Послал ли Великопольский эти стихи Пушкину – неизвестно. По-видимому, они встречались еще не один раз – и в Пскове за время ссылки Пушкина, и потом в Петербурге и Москве: играли в карты с переменным счастьем. Однажды, за неимением денег, Великопольский уплатил свой проигрыш Пушкину знаменитой французской «Энциклопедией» XVIII в. и фамильными бриллиантами. Другой раз Пушкину пришлось уплатить свой долг экземплярами только что вышедшей второй главы «Онегина». Великопольский восхищался произведениями Пушкина, но, кажется, лично был к нему мало расположен и про себя писал на него эпиграммы в таком роде:

Арист – негодный человек,

Не связан ни родством, ни дружбой,

Отцом покинут, брошен службой,

Провел без совести свой век;

Его исправить – труд напрасен,

Зато кричит о нем весь свет:

Вон он-то истинный поэт,

И каждый стих его прекрасен…

и т. д.

В 1827 г. Великопольский вышел в отставку и занялся устройством своих имений. В 1828 г. он выпустил отдельным изданием книжку «К Эрасту (сатира на игроков)», в которой живописал страшные последствия картежной игры. Пушкин напечатал без подписи в булгаринской «Северной пчеле» «Послание к В., сочинителю “Сатиры на игроков”», где высмеивал проповедников, учащих свет тому, в чем сами грешны:

Некто, мой сосед…

На игроков, как ты, однажды

Сатиру злую написал

И другу с жаром прочитал.

Ему в ответ его приятель

Взял карты, молча стасовал,

Дал снять, и нравственный писатель

Всю ночь, увы! понтировал.

Тебе знаком ли сей проказник?

и т. д.

Великопольский ответил Пушкину стихами:

Узнал я тотчас по замашке

Тебя, насмешливый поэт!

Твой стих весенний легче пташки

Порхает и чарует свет.

Я рад, что гений удосужил

411