Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник) - Страница 399

399

Холодно-чувственное увлечение Анной Николаевной не мешало Пушкину одновременно увлекаться и другими женщинами – Нетти Вульф, Анной Петровной Керн. Он не стеснялся в письме к любящей его Анне Николаевне изливать свои страстные восторги по поводу А. П. Керн, что доставляло большое страдание Анне Николаевне. Тон обращения Пушкина с самой Анной Николаевной – пренебрежительный и насмешливый. Он советует ей в письме: «Будьте ветрены лишь с вашими друзьями-мужчинами, – они воспользуются этой ветреностью только в свою пользу, тогда как друзья-женщины повредят вам, ибо все они столь же пусты и столь же болтливы, как и вы сама». Пушкин сам сознается, что не раз позволял себе с ней «злые шутки». Это чередовалось, конечно, и периодами нежного отношения. В феврале 1826 г. Пушкин был одновременно с Анной Николаевной и ее матерью в Пскове. Там она провела с Пушкиным несколько дней, оставшихся сладко памятными Анне Николаевне. Там они «совершенно помирились», как писал Пушкин ее брату Алексею в мае того же года. Мать ее нашла, что Пушкин при прощании был грустен, и сказала: «Ему, кажется, нас жаль». А нежность его прощания с Анной Николаевной вызвала ее насмешливое замечание: «Он думал, что я ничего не замечаю». Пушкин уехал обратно в Михайловское, а мать увезла дочь в тверскую свою деревню Малинники, пожила там и воротилась одна в Тригорское, на долгие месяцы оставив дочь в Малинниках. Анна Николаевна была убеждена, что мать разлучила ее с Пушкиным из ревности, «желая одна одержать над ним победу». Возможно, однако, что мать, догадавшись о характере их отношений, просто сочла нужным держать дочь подальше от него. Мы имеем целый ряд писем на плохом французском языке, писанных из Малинников Анной Николаевной Пушкину весной 1826 г. Письма задушевные и трогательные, говорящие о глубокой, страдальческой любви девушки к Пушкину. Стиль их – совершенно стиль письма Татьяны к Онегину (хотя письмо Татьяны написано Пушкиным много раньше). «С чего мне начать и что вам сказать? Я боюсь и не могу дать воли моему перу; Боже, почему я не уехала раньше, почему, – но нет, мои сожаления ни к чему, – они будут лишь торжеством для вашего тщеславия; очень возможно, что вы уже не помните последних дней, которые мы провели вместе… Я пишу вам письмо и плачу. Меня это компрометирует, я чувствую, но это сильнее меня; я не могу себя преодолеть… Не обманывайте меня, во имя Неба, скажите, что совсем меня не любите, тогда, может быть, я буду спокойнее… Какое очаровывающее волшебство пленило меня! Как вы умеете разыгрывать чувство! Я согласна со своими кузинами, что вы очень опасный человек, но я постараюсь стать благоразумной». С наивной кокетливостью рассказывает, как за ней ухаживают уланы и гвардейские офицеры, и тут же прибавляет, что она остается к этим ухаживаниям совершенно холодна и думает только о нем. «Ах, Пушкин, недостойны вы любви! Вы разрываете и раните сердце, цены которому не знаете». Ответные письма Пушкина до нас не дошли: по распоряжению Анны Николаевны, они были после ее смерти уничтожены. Но из писем Анны Николаевны видно, как на них реагировал Пушкин. Она горько удивляется холодности его писем; он отвечает, что «плоскость» писем его объясняется… его любовью к ней. Она просит его уничтожить ее письма, – он небрежно оставляет их на виду, так что они рискуют попасть на глаза ее матери. Получив конспиративно доставленное ее письмо, восклицает при всех: «Ах, Господи, что за письмо! Словно от женщины!» Бросает его и берется за письмо Нетти Вульф. Вполне ясно: с ее стороны была глубокая, серьезная любовь, с его стороны – баловство от скуки и неприятное чувство, что связался с этой надоевшей ему девицей. Осенью, освобожденный из ссылки, Пушкин приехал в Москву, там страстно влюбился в Софью Пушкину. В начале ноября, уезжая на время обратно к себе в Михайловское, он писал княгине Вяземской: «Прощайте, княгиня, – еду похоронить себя в обществе моих соседок».

Анна Николаевна надолго пережила Пушкина. Замуж она не вышла и вела типическую жизнь «непристроившейся» старой девы, – ничем не занимаясь, все больше толстея, живя то в Тригорском и Малинниках, то в Петербурге, то в Голубове у замужней сестры, – везде одинаково тоскуя и скучая. Ей посвящено Пушкиным стихотворение-мадригал «Имениннице», – такое же холодное, не согретое истинным чувством, как и его отношение к ней самой. К ней же обращено цинично-озорное стихотворение:

Увы, напрасно деве гордой
Я предлагал свою любовь!
Ни наша жизнь, ни наша кровь
Ее души не тронет твердой!
Одним страданьем буду сыт,
И пусть мне сердце скорбь расколет.
Она на щепочку на…,
Но и понюхать не позволит.

Мы думаем, что к ней же обращен черновой отрывок от 1825 г.:

Но ты забудь меня, мой друг,
Забудь меня, как забывают
Томительный, печальный сон…

С наибольшей вероятностью к Анне же Николаевне можно отнести следующее неотделанное стихотворение Пушкина (1825):

Я был свидетелем златой твоей весны,
Тогда напрасен ум, искусства не нужны,
И самой красоте семнадцать лет замена.
Но время протекло, настала перемена,
Ты приближаешься к сомнительной поре,
Как меньше женихов толпятся на дворе,
И тише звук похвал твой слух обворожает,
А зеркало сильней грозит и упрекает.
Что делать… утешься и смирись,
От милых прежних прав заране откажись,
Ищи других побед, – успехи пред тобою,
Я счастия тебе желаю всей душою,
.........а опытов моих,
Мой дидактический, благоразумный стих.

399